Иосиф Малкин хорошо известен нашим читателям по видеоканалу «Хайфский прохожий», сюжеты которого мы регулярно публикуем на HaifaRu.co.il Как оказалось, Иосиф пишет рассказы, которые связаны с Хайфой. Его первый рассказ на нашем сайте (Хайфская история. Вышел в магазин за молоком и пивом…) прочитали более 28.000 (!) раз. Публикуем очередной из серии его рассказов.
Однажды увидев, я больше про море никогда не забывал, потому что оказалось, что про море нельзя забыть.
Мне было пять а сестре полтора, родители сняли комнату в доме на окраине Гудауты. Я запомнил большой двор, по которому бродили куры, и как разноцветный петух подошел ко мне близко и неожиданно подпрыгнув, клюнул в палец.
Еще запомнил, что хозяйских мальчишек было трое и каждого звали на “А” – Айхан, Айшан и Ана.
Первые двое были постарше, а с Аной мы были ровесники и он, Ана, учил меня будить и кормить старого бульдога, вечно спящего в дальнем углу двора.
Пляж был узкий, засыпанный круглыми, отшлифованными морем камнями, в нескольких метрах от воды простирались во все стороны деревянные гаражи, в которых держали лодки и солили рыбу.
Однажды, посреди солнечного дня, вдруг все вокруг стремительно потемнело, люди с пляжа куда-то делись, и сверху холодным водопадом на нас обрушился внезапный ливень. Хорошо запомнилось как мы с сестрой стояли, прижавшись к шершавой деревянной стене гаража, а папа держал над нами вместо зонтика пляжное полотенце.
Там я впервые в жизни внимательно рассмотрел море, и оно как-то вошло в мою жизнь, и осталось в ней прочно, навсегда.
Я смотрел как волна прокатывается по камням и теряя силу исчезает среди них, сползает обратно, как на замену спешит новая волна, и эта бесконечная череда, то усиливаясь то ослабляясь, сопровождаемая постоянным перестуком круглых камней, шипением пены, плеском и запахом водорослей завораживала и беспокоила одновременно.
Мне хотелось фиксировать, запечатливать каждую из этих волн, чтобы она не исчезла бесследно, чтобы успеть остановить, чтобы потом рассмотреть все подробно, ведь каждая волна как время – убегает назад секунда за секундой и не вернешь ни одну никакими силами.
Помню свою детскую игру оттуда – я смотрел на море, а потом зажмуривался и видел перед собой то же самое, только почему-то черно-белое, и старался запомнить, взять с собой то что видел.
Мне хотелось быть телеоператором с большой камерой на плече, чтобы уметь останавливать время.
По сути моя память – это длинный набор картинок, в основном черно-белых, и среди них, как наверно у каждого и детские, яркие, и юношеские, слегка смазанные, армейские, институтские, офисные, походные, дачные, портреты друзей, девушек, кадры из разных съемок (я таки стал телеоператором), пейзажи из разных стран, архитектура, концерты, еще бог знает что – и море.
В какой-то отдельной папке.
Разные, непохожие друг на друга моря, которые получилось увидеть в разные, непохожие друг на друга моменты жизни.
Когда мы с женой принимали судьбоносное решение я был “за” Хайфу по главной причине – здесь кроме красивого берега есть гора, значит можно будет снимать море не только вплотную, но и сверху, во всю ширь.
И теперь, на Шпринцаке, мне видно море из окна четвертого этажа, а мой родившийся здесь Марк день за днем смотрит в ютубе на корабли.
Сидим мы с Марком в основном в салоне, у старших детей есть по комнате, а вот младшему отдельной комнаты нет, маловата становится квартирка, и наша компьютеры недалеко.
“Лиглош руах” – вдруг громко говорит мой младший сын, и я с некоторым запозданием перевожу для себя – “скользящий ветер”.
На его экране я вижу летящую над волнами доску с парусом, соображаю что он же все время смотрит про море, про корабли, про “Титаник” и “Коста конкордиа”, и понимаю что надо спешить, что ему уже девять, а его его блин даже плавать толком не научил, и мы спешим.
Марк конечно не очень понимает что нужно делать и что будет дальше, я веду его за руку через хорошо знакомые ворота, по белому рассыпчатому песку к взрослой фигуре на берегу и дергаю за руку – “давай, громко!”
Марк набирает воздуха и срывающимся голосом говорит высокому незнакомому дяде в спину – “Ани роце лиглош руах!”
Дядя не спеша оборачивается, мельком смотрит на меня, внимательно на Марка, и протягивает ему руку – “Шалом”.
Стоять на волнорезе под солнцем на самом деле утомительно и я спер в классе стул.
Подловил момент, когда там никого не было, зашел внутрь, словно ищу кого-то, взял ближайший к двери ученический стул и пошел с ним, сделав озабоченный вид, через весь клуб к волнорезу.
Никто, понятно, на меня внимания не обратил.
Уселся на самом краю, хотя и печет сверху, зато обдувает со всех сторон, бутылку с водой под ноги, камера на коленях, обзор во все стороны прекрасный, красота.
Справа в бухте, на мелководье, осваивают азы парусного дела ученики – кричат, хохочут, шлепаются то и дело в воду, роняют друг на друга снасти и паруса.
Слева – открытая вода, море, линия горизонта, стремительные катамараны, взлетающие вверх виндсерферы, паруса лодочек и яхт на фоне больших морских и огромных океанских кораблей, территория тех кто умеет.
Мы едем туда с Марком на автобусе, потому что парковку вокруг не найти, он по дороге рассуждает про ветер и волны, а я думаю про стул – не утащили его?
Второй месяц стул стоит на краю волнореза, обеспечивая мне уют и отличную точку съемки, ну я и снимаю происходящее вокруг, то справа, то слева.
И потом ночами, стараясь не смотреть на часы, я не спеша подбираю наиболее подходящую музыку, перемешиваю кадры слева с кадрами справа, секунда за секундой, собираю из своего видео ролики, сам точно не зная зачем.
Должны же оставаться где-то эти волны, эти дети, эта жизнь…
