История Хайфы

Как основатель современной Хайфы Дахир аль-Умар стал русским союзником (из истории русско-турецкой войны 1768–1774 годов на Ближнем Востоке). Часть 1

Часть 2

Из записок Плещеева

Заметки о тех событиях оставил Сергей Мешков-Плещеев (1752–1802). Впервые они были опубликованы в 1773 году. На тот момент он был молодым лейтенантом, который более пяти лет прослужил на английских кораблях. Во время русско-турецкой войны Плещеев участвовал в Архипелагской экспедиции, составив описания и измерения ряда средиземноморских и черноморских береговых линий. В 1781 году он будет назначен к цесаревичу Павлу, через некоторое время вступит в масонские круги, что во многом и послужит причиной его удаления в Москву. После восхождения на престол Павла I вернется ко двору, станет вице-адмиралом, поспособствует освобождению из тюрьмы просветителя Новикова и будет близок к фаворитке императора фрейлине Нелидовой. В 1798 году ее вместе с приближенными удалят из Санкт-Петербурга – в политическое изгнание, в Москву, отправится и Плещеев, где он станет почетным опекуном Воспитательного дома.

В 1772 году, находясь при графе Орлове, Плещеев добился разрешения сопровождать возвращающегося к своему правителю Али-Бею египетского переговорщика, мамлюкского командира Зюльфигар-бея (также выходец из Грузии). 5 сентября 1772 года на 25-пушечном судне «Тартар» под управлением английского шкипера Броуна они прибыли в бухту Хайфы. Как позднее вспоминал Плещеев, при спуске на берег толпа приветствовала команду криками: «Бог помочь! Бог помочь! Господа Россияне! Будьте здоровы… многие подходя спрашивали: скоро ли будут остальные российские суда и сколько оных числом? На что по просьбе привезенного нами Бея, мы отвечали: что ежели ветры послужат, более количество военных судов хотели нам последовать».

Как и многих других русских паломников, Хайфа как город не привлекла внимание Плещеева, зато он оставил подробное описание 15-тысячного Акко: его узких улиц, следов римской империи, поли-конфессионального состава (среди прочего упомянул и еврейскую синагогу), укреплений и экономики. Поскольку Хайфа была вовлечена в общие торговые операции, на последнем, думаю, будет небезынтересно остановиться. Так, согласно Плещееву, ячмень, сарацинское пшено, шелк и хлопчатая бумага составляли основные статьи экспорта, однако во время войны только последняя продавалась в Европу, откуда импортировались сукно и «домашние запасы» для жителей. Также Плещеев отмечал обилие сахарного тростника вокруг Акко, который, однако, не разрабатывался жителями. Хайфа, наряду с Суром, Сайдой и многими деревнями, называлась владением Дахира, население которого облагалось налогом: в зависимости от заработка он мог доходить до половины дохода.

Куда больший интерес Плещеев проявил к Хайфской бухте, измерив глубину прибрежной зоны и разметив места стоянки для судов. Изданные записки предварялись картой хайфского залива, на которую помимо навигационных данных нанесены «старая» и «новая» Хайфа, монастырь кармелитов, Акко и Белый мыс (ныне Рош ха-Никра). Как отмечают современные израильские исследователи Митя Фрумин, Рехав Рубин и Дов Гавиш, измерения глубины, указанные в самих записках, не совпадают с теми, что были нанесены на карту, а потому они считают, что тот за основу взял карту хайфской бухты 1764 года, выполненную французским картографом Жозефом Ру (Roux).

После краткосрочного пребывания в Акко «Тартар» направился в сторону Яффы, привезя вооруженную помощь осаждавшим войскам. Также по просьбе Али-Бея были переданы и орудия с корабля. Сам Плещеев участвовал в разведке укреплений, давал советы по подготовке к штурму и руководил ее обстрелом с моря. Значительная часть его записок посвящена описанию положения в ставке мамлюка-сепаратиста. От взгляда русского лейтенанта не укрылось, что значительная часть египетских войск состояла из купленных невольников – грузин, черкесов, абазинцев, калмык и украинцев. 16 сентября, после очередного неудачного штурма города, британский капитан попросил разрешения вернуться в более безопасную хайфскую бухту, забрав выданные с корабля пушки. Только спустя десять дней удалось отправиться обратно. «Пройдя плоский мыз, лежащий от горы Кармильской, на оконечности коей стоит старинная башня и недалеко от оной развалины старого города Каифы», корабль остановился в хайфской бухте. Из-за болезни Плещеев остался на судне до 9 октября, когда отправился в Акко, а оттуда – в Назарет и Кану Галилейскую, спустя несколько дней вернувшись обратно. 16 октября Плещеев собирался поехать в сад Пророка Илии, однако из-за дождливой погоды отложил визит, а на следующий день вместе со всей командой «Тартара» отплыл обратно к командованию русского флота.

Захват Бейрута и принятие российского покровительства

Далеко идущие планы сепаратистов оказались под вопросом. У Али-Бея было всего около 2,5 тыс. сабель. Более того, еще в мае Россия подписала в Фокшанах перемирие, связав себе руки в отношении более активной помощи восставшим. Потому Йусуф постарался быстро переметнуться обратно, отправив письмо о верности и помощи в Дамаск, к аль-Мысри. Тот же не поверил его заверениям, да и не хотел терять важный для снабжения порт в очередной раз.

Как отмечает Кобищанов, первый штурм произвел самое тяжелое впечатление на местных правителей. Потому по приказу дамасского паши ал-Мысри в Бейрут направился крупный отряд во главе с Ахмадом аль-Джаззаром. На тот момент он был бежавшим из Египта мамлюкским беем, перед которым представилась возможность проявить себя. Так началось восхождение человека, который более четверти века будет править регионом и оставит значимый след в истории, в том числе и Хайфы. Пока же он стал комендантом Бейрута и предпринял недюжинные усилия для ее укрепления. Если изначально аль-Джаззар прибыл с отрядом из 300 наемников из Магриба, то вскоре он разросся до 2 тыс. Более того, в порту он захватил галеон с деньгами торговцев, которые использовал для подкупа эмиров и шейхов горного Ливана, чтобы ослабить Йусуфа. При таком раскладе последний опять решил переметнуться к сепаратистам.

В середине июня 1773 года две новые русские эскадры пришли к сирийским берегам. Правда, к тому времени Али-Бей решил самостоятельно вернуть власть в Египте, однако не рассчитал собственных сил и попал в плен. Дахир же перенаправил усилия русских моряков на Бейрут, общая быструю победу и закрепление Йусуфа в качестве союзника. В июле сепаратисты подписали «кондиции», в соответствии с которыми они официально признавали покровительство Екатерины II. Среди них был и Дахир.

В конце месяца объединенные силы подошли к Бейруту, однако быстрой победы не получилось. Быстрый штурм обернулся трехмесячной осадой: аль-Джаззар успел укрепить город. Уже в первый день русские корабли обрушили всю огневую мощь на город, однако выстроенные из песчаника дома не собирались рушиться, а защитники вели ответный огонь. Основные бои переместились на сушу, где действовали друзские войска: они столкнулись с сопротивлением защитников, а затем сами стали разлагаться и дезертировать. В начале августа аль-Джаззар предложил капитулировать на своих условиях: Бейрут остается за ним, а он присоединяется к Дахиру в войне против османской армии. Русские отказали, так как пообещали город Йусуфу, а тот – уплату контрибуции в 300 тыс. пиастров. Осада продолжилась, в ней участвовал и десант с русских кораблей, состоявший из албанцев и греков. В сентябре аль-Джаззар пытался неудачно прорваться. На помощь он ожидал армию аль-Мысри, однако, если верить русским документам, она разбежалась, когда пришли известия, что сюда движется Дахир. Бейрут был охвачен голодом. В конечном итоге в конце сентября аль-Джаззар сдал его, получив право с солдатами и имуществом покинуть город. Он уехал в Стамбул, где его приняли как героя, а спустя несколько лет наградили титулом «Защитника сирийского побережья». Сам же Бейрут попал под русское правление, затем его передали Йусуфу, который несколько месяцев выколачивал из новых подданных дань для уплаты долга, собрав, правда, только большую часть. Как отмечает Кобищанов, деньги он взимал с мусульман, но не христиан – видимо, не желая злить русскую императрицу. К началу 1774 года русские покинули город, в нем остался только небольшой отряд греков.

В 1774 году Россия и Османская империя подписали мирный договор, весной 1775 года флот был окончательно выведен из восточного Средиземноморья. Дахир оказался в одиночестве. Как писал Джудах, хотя в начале 1774-го Османская империя признала за ним все его приобретенные владения (от Сайды до Яффы на побережье и до Цфата, Рамаллы и Наблуса на востоке) в обмен на лояльность и уплату налогов, это была лишь временная уловка. По приказу султана Абдул-Хамида I, египетский правитель Абу Дахаб в 1775 году направил крупное войско для восстановления полного контроля. Силы были неравны. Дахир бежал в Сайду, отдав Акко египтянам. Прибывшие в Хайфу мамлюки разгромили кармелитский монастырь и устроили резню христиан, планируя осуществить их тотальное уничтожение в Галилее. Правда, Абу Дахаб скоропостижно скончался, египетская армия вернулась домой, а Дахир – в Акко, правда, потеряв доверие своей армии. В августе 1775 года он был предательски убит, а город сдан османским войскам.

Несостоявшийся предатель?

Уже известный нам аль-Джаззар получил назначение в Акко, расширив затем власть на Сайду и Триполи. Неоднократно он управлял и Дамаском. За ближайшие четверть века он превратился в чуть ли не полновластного правителя в регионе и получил общеевропейскую известность после того, как в 1799 году под стенами Акко остановил Наполеона. Сохранившиеся укрепления города, масштабная Белая мечеть, турецкие бани – все это было построено при нем и до сих пор служит главными достопримечательностями старого города.

Среди прочего в 1776 году аль-Джаззар установил контроль над Бейрутом, изгнав Йусуфа, который остался править горным Ливаном. Теперь уже под удар попали и те христиане, которых обвинили в коллаборационизме. Впрочем, это не мешало ему (а ввиду общего прагматизма и не могло мешать) развивать торговые отношения с Россией, благодаря чему в середине 1780-х годов русское консульство открылось в Сайде, а вице-консульства – в Дамаске и Бейруте.

Во время очередной русско-турецкой войны 1787–1791 годов русские опять думали разыграть сепаратистскую карту, а именно воспользоваться конфликтом между аль-Джаззаром и командующим османским флотом Хасаном ал-Джазаирли. Еще в 1786 году первого отстранили от управления в Дамаске, а в 1788 году намеревались сместить со всех постов в Акко и Сайде. Аль-Джаззар угрожал поднять восстание и отказался от компромиссного назначения в Ракку.

Русские планировали подкупить его через близкого к ним итальянского консула в Сайде Ферриери. Как пишет историк Кобищанов, с началом войны аль-Джаззар выслал последнего из страны, однако передал ему письмо от эмира Йусуфа, в котором тот соглашался перейти под покровительство Екатерины II. Это было тем актуально, что в 1788 году в Италию для создания экспедиционного корпуса из потенциальных сепаратистов был направлен генерал Заборовский. Правда, Ферриери посчитал действия аль-Джаззара просто уловкой и никому не сообщил о них.

Историк Кобищанов предположил, что некоторые договоренности все же существовали: аккский правитель готовил оборону побережья от потенциального вторжения русских, однако в 1789 году принял от Заборовского 20-пушечную поляку (быстроходное трёхмачтовое судно). Что это, как не свидетельство о тайных соглашениях? Правда, в конечном итоге русские отказались от новой морской экспедиции в восточном Средиземноморье, а аль-Джаззар так и остался верным подданным Османской империи.

Константин Пахалюк