Израиль, Хайфа, Нижний город. В пабе «Либира» проходит показ документального фильма «Травма свидетеля» Таи Зубовой — молодого российского режиссёра-эмигранта. Она сама привезла и представила на суд израильской публики свою киноработу об эмигрантах из России, покинувших родину из-за несогласия с войной. Израиль стал девятой страной, принимающей эту картину.
Снаружи грохочет хайфская «железка», сотрясая стены паба и превращая «киноодиссею» о русских скитальцах на чужбине в объёмный 3D-спектакль. В отличие от ребят из «Ковчега», шагнувших в полную неизвестность и непредсказуемость, мы (в большинстве своём — недавние репатрианты из России) — безусловно, наиболее благополучная часть эмигрантского сообщества, поддерживаемая своей новой родиной. И тем не менее — безошибочно узнающая в соотечественниках на экране себя и своих друзей, да и в выпавших на их долю испытаниях и переживаниях нам «что-то слышится родное». Да что там говорить, это про нас!
Под впечатлением от увиденного долго не расходимся — взахлёб делимся своими историями. Коллективно осмысляя и переживая наш тернистый эмигрантский путь. Продолжая составлять хроники времён войны, свидетельства нашей эпохи.
***
«Война застала меня в пятикомнатной питерской коммуналке. В четырёх комнатах войну одобрили. По вечерам ноги сами несли меня по скользкому тротуару Садовой к Гостиному Двору. По дороге я, увязая в грязной снежной каше, высматривала свежие антивоенные надписи и листовки — такие недолговечные (ночью закрасят и сорвут), но успокаивающие меня свидетельства собственной нормальности в окружающем безумии. У Гостинки собирались люди и тонкими голосами кричали «Нет войне!». Противостояние растущей орде космонавтов было абсолютно бессмысленным и всё более опасным, но мне крайне важно было на полчаса в день отвлечься от потока ужасных новостей и побыть со своими. Когда протест у Гостинки задушили, стало совсем невыносимо. Что дальше? Наша очередь на консульскую проверку пропала ещё два года назад, в первые дни пандемии. Год назад не хватило справки. За это время дочка подросла, привыкла к школе — и разумеется, никуда не поедет. Ходят слухи, что с началом войны консульство отрастило гигантский хвост и записывает на осень. Дело кажется безнадёжным. Пишу наудачу — и сразу получаю ответ. На повторную — отдельная очередь, и она неправдоподобно короткая. Всё как будто бы решилось по волшебству, само собой! 7 апреля 2022 г. мы получаем израильские визы».
***
«У меня двое детей, старшему сыну 15 лет. И мысль о том, что вот ещё три года — и 18, и он пойдет в российскую армию — это невозможно было себе представить. Ну и во-вторых, в принципе — будущее. Я жил в стране, в которой что-то создавалось, и она шла, как я думал, в относительно светлое будущее, а сейчас она явно идет куда-то в ад. Война будет продолжаться, а потом еще смута или чёрт знает что, то есть ближайшие лет 20-30 ничего там хорошего не будет — а это как раз будет расцвет их жизни, их самые плодотворные годы — а они должны провести их там! Поэтому мы с семьёй решили уезжать. 24-го я был на Пушкинской, 26-го тоже. Там было впечатление не очень радостное, потому что мало людей — две-три тысячи человек. Это не сто тысяч на Болотной. Был не страх, а скорее, отчаяние — оттого, что мало людей. Все остальные сидят дома, у них всё нормально. Большинство людей не боятся — им без разницы. Народ в коматозе».
***
В «Травме свидетеля» нём нет ни бурных эмоций, ни связной фабулы, ни особой динамики, ни пронзительного саундтрека. И в этом — его главное достоинство. Создателю фильма хватило чутья и такта выбрать точную интонацию, что сложнее и одновременно важнее всего. Её собеседники говорят о своих житейских невзгодах спокойно, отстранённо, буднично, почти монотонно. Без надрыва и экзальтации, без заламывания рук. Они не бьют на жалость и почти не описывают своих чувств. Их глаза сухи, как и излагаемые ими факты. Каждый из них отчётливо ощущает, что он не жертва, а свидетель.
Эти свидетельские показания вряд ли пригодятся для будущей Гааги — но, поданные без лишнего пафоса, они заслуживают и подробной научной фиксации (об этом говорит героиня фильма Алевтина — социальный антрополог), и экранизации.
***
«Мы три месяца как приехали в Израиль, с двумя детьми и двумя кошками. До этого я жила в Москве. Участвовала в огромном количестве разных активностей. Я вообще революционер по жизни. Выходила на митинги много лет, была наблюдателем на выборах. Мне казалось, что гражданской активностью можно что-то поменять. И когда это всё началось, я всерьёз подумала, что, если бы все вышли на улицу, можно было бы изменить ситуацию. Во мне что-то окончательно поломалось, и мы решили, что уедем, когда я пошла на Арбат, на митинг против мобилизации. Казалось бы — это уж конкретно вас всех касается! Но на Арбате было какое-то ничтожное количество людей. При этом везде кафе, все наслаждаются жизнью, всё отлично. Я пришла домой и сказала — всё, пакуемся, невозможно ничего сделать полезного…А потом оказалось, что на меня девять доносов в полиции лежит, просто пока до меня не дошли. Восемь из них лежали еще со времён Болотных митингов и белоленточного движения. А ещё позвонила подруга, соратница — к ней пришли с полицией, забрали компьютер… У меня хорошая интуиция, она мне досталась от предков: у нас есть много семейных историй, связанных с тем, что они вовремя убегали отовсюду… Грустно, что так вышло. Когда Путин пришёл к власти, дедушка бегал по квартире с криками: «Это новый Гитлер, будет третья мировая!». Я маленькая была и испугалась, не видела его в таком состоянии…».
***
«Наш путь в Израиль был долгий — уехали через неделю после 24 февраля, а добрались месяц назад. Я много общаюсь с англоязычной аудиторией в сети и, когда вижу явные «мисконсепшн» о России, я, конечно, пытаюсь говорить, что всё было совсем не так, как вы здесь нарисовали. И вот в конце декабря начинается эта тема — Россия нападёт на Украину. И я говорила: «Вы что! Этого не может быть никогда! Можно бряцать оружием, можно угрожать — но то, что Россия реально пойдёт воевать на Украину — это совершенно бессмысленно!.. Потом случается 24 февраля. И я понимаю, что у меня в голове была картина, которая вообще не соответствует действительности. И я больше никому не отвечаю. Потому что я была абсолютно уверена, что это бред, пропаганда, и что этого не будет».
***
Благодаря сдержанной, бесстрастной стилистике фильма (а также по причине деятельной антивоенной позиции самих его «фигурантов») сидящие в зале украинцы (за выражением лиц которых, не скрою, я не без тревоги наблюдала весь сеанс), по их собственному признанию, не были задеты и не сочли надуманными, мнимыми, преувеличенными или неуместными переживания и невзгоды русских релокантов на фоне грандиозной трагедии своего собственного, поставленного на грань выживания народа. А это значит — мы посмотрели хороший фильм.
***
Постскриптум.
Можем ли мы после 24 февраля сидеть в одном зале, смотреть на вещи одинаково, общаться, дружить? Следующий фильм Таи доказывает — да, это возможно! Помогите создать «Территорию без войны». Документальный фильм о совместном проживании русских и украинцев в единственном в своём роде шелтере в Черногории почти готов, но всё ещё нуждается в вашей поддержке!
(В материале использованы истории зрителей фильма, которыми они поделились после его показа в Хайфе)
Инга Казакова
Приглашаем в пятницу (23.06) на экскурсию по древней и современной Хайфе Подробности, а в субботу (24.06) на «мокрую экскурсию» Подробности
Вся полезная информация о ситуации в Хайфе и важные новости, анонсы мероприятий и экскурсий на ваш телефон через сеть Вотсап Здесь или на нашем Телеграм-канале ЗДЕСЬ
