История Хайфы

В начале нынешней недели по решению хайфских властей участок улицы Нордау между улицами Арлозоров и Менахем была объявлена пешеходной зоной. Это событие вызвало оживленную дискуссию в соцсетях. Я же хочу предоставить вашему вниманию историю улицы Нордау, а также примыкающего к открытому для пешеходов ее участку парка «Биньямин». Начну издалека.

В 1933 г. к власти в Германии пришли нацисты, результатом чего вскоре стали т. н. Нюрнбергские законы, затем печально знаменитая «хрустальная ночь». Всё это в конечном итоге привело к тому, что многие «немцы Моисеева вероисповедания» этой европейской державы поняли всю опасность своего пребывания в этой стране, и часть из них отправилась на свою историческую родину. А т.к. главным портом тогдашней Палестины была Хайфа, то она и стала первым прибежищем этой новой, впоследствии названной в истории сионизма пятой, волны репатриации в Землю Израиля.

При этом немалое число этих людей начало селиться в хайфском районе Адар ха-Кармель, что во многом способствовало интенсификации развития этой части города. Он застраивается новыми домами, в первых этажах которых располагались многочисленные конторы и магазины. Так формируется здесь улица, получившая впоследствии имя М. Нордау – еврейского философа, известного немецкого писателя и общественного деятеля, одного из основателей Всемирной сионистской организации. В народе же улица была прозвана «еки-рхов» – «улица для еки» (выходцев из Германии, на многие вопросы привычно произносивших «е-е», т. е. «да-да», дразнили «еками»).

Всего в Хайфе поселились тогда около 10 тысяч репатриантов из Германии, что на треть увеличило еврейское население города. Всё это, естественно, оказало огромное влияние на местную жизнь. В хайфский Технион пришли новые профессора и многочисленные студенты, увеличилось и число факультетов в этом единственном на то время высшем техническом учебном заведении Ближнего Востока. В городе открылись «немецкоязычные» магазины, парикмахерские, аптеки; стали выходить газеты на немецком, печатались справочники, в которых для «еков» на их родном языке сообщалась информация о расписании поездов, почтовых тарифах, существующих в городе многочисленных конторах, адреса практикующих врачей и адвокатов. Был выпущен путеводитель по городу и карта Хайфы на немецком языке. А в 1942 г. «немецкая» партия под названием «Новая алия» добилась того, что её представители, набрав более10% голосов жителей города, стала третьей по числу представителей в хайфском муниципалитете… Не всё, правда, шло гладко. Среди приехавших было немало инженеров, юристов, врачей, представителей свободных профессий, которым было нелегко найти работу по специальности. Не хватало жилья, многие жили в перенаселённых квартирах или в «домах репатриантов». Школьные классы были переполнены. Большинство женщин занимались уборками и уходом за детьми в семьях обеспеченных старожилов города, а мужчины, несмотря на уровень образования, соглашались на любую тяжёлую работу. Уже многие годы в израильском фольклоре бытует анекдот о работе репатриантов из Германии на стройке, когда один из них, передавая другому кирпич, произносит: «Данке шен, герр профессор» («Спасибо, господин профессор»), слыша в ответ: «Битте шен, герр доктор» («Пожалуйста, господин доктор»). Ситуация эта изменилась в лучшую сторону лишь в годы II Мировой войны, когда начался экономический бум: тогда в полную мощность заработал хайфский порт и появилось множество предприятий, выполнявших заказы английской армии.

Впрочем, я отвлекся. Изначально улица Нордау была вполне проезжей. Однако, в какой-то момент городскими властями она была объявлена пешеходной и даже названа «мидрахов» (пешеходная). Это способствовало тому, что на ней появились несколько ресторанов и кафе, туристические агентства, посреднические конторы по продаже и съему жилья, книжные магазины. При этом, в большинстве своем все они были предназначены для русскоязычных пользователей. Однако после того, что на параллельной ей улице Герцель начались работы по прокладке линии автобусов системы «Метронит», чтобы как-то улучшить автомобилистам «жизнь», было решено разрешить им проезжать и парковаться на улице Нордау. При этом никакой разметки о том, что она становится проезжей, сделано не было. Хотя название «мидрахов» было заменено словом «улица».

А теперь о парке «Биньямин».

Как отмечается на памятной доске, установленной у входа в этот сквер, это был первый общественный парк, который появился в еврейском городском поселении на Земле Израиля. И являлся он составной частью проекта застройки т. н. «города садов» – района Адар ха-Кармель, созданного архитекторами Патриком Геддесом и Рихардом Кауффманом. Закладка сквера была приурочена к визиту в Хайфу в 1925 г. «отца еврейских поселений в Палестине» барона Биньямина Эдмонда де Ротшильда. Именно в его честь парк получил название «Биньямин» с тайной надеждой инициаторов этого «мелкого подхалимажа» на финансовую помощь от «известного жертвователя». Увы, говорят, что Ротшильд выступил на церемонии закладки парка и… откланялся, не вложив в это «дело» ни франка. Тем не менее, название прижилось…

Оформление сквера осуществлялось по проекту ландшафтного архитектора Иехиэля Сегала, которому мастерски удалось вписать в него растущие на этом месте вековые маслины, а также окружавшие их каменную ограду и ворота. С момента своего появления парк «Биньямин» превратился в центр культурной и общественной жизни жителей района. Здесь проводились торжественные митинги и собрания, организовывались различные празднества и религиозные церемонии, забил первый в Хайфе фонтан. Знаменитым архитектором А. Бервальдом (автором здания Техниона) в 1926 г. для него было спроектировано кафе с эстрадой, в котором, как принято было тогда в приличных европейских городах, по утрам за чашечкой кофе можно было ознакомиться с местной и зарубежной прессой, а вечером потанцевать под звуки духового оркестра.

Над верхней частью парка в 1932 г. было построено здание культурного центра «Бейт Певзнер» («Дом Певзнера»), названного в память Шмуэля Певзнера. Ш. Певзнер родился в 1878 г. в местечке Пропойск Могилевской губернии России. Самый молодой (ему было в этот момент 18 лет) участник I Сионистского конгресса в г. Базель в 1897 г., в 1905 г. после получения инженерного образования в Берлине Ш. Певзнер с супругой приехал в Землю Израиля. Здесь он стал одним из инициаторов создания в Хайфе Реального училища и Техниона. Он был одним из активных борцов за то, чтобы преподавание в этих учебных заведениях велось на иврите, а не на немецком языке.

Его жена Лея была дочерью известного еврейского писателя-публициста и философа Ашера Гинцберга, более известного под псевдонимом Ахад ха-Ам, который, в свою очередь, возглавлял лондонское отделение фирмы К. Высоцкого. Можно предположить, что это обстоятельство оказало влияние на решение наследников этого чайного магната пожертвовать 100 тыс. рублей, огромную по тем временам сумму, на строительство здания хайфского Техниона. Но, конечно, главной заботой Ш. Певзнера стало развитие главного жилого квартала еврейской Хайфы. Его друг Ш. Ицкович писал о Певзнере: «Адар ха-Кармель – это его творение. В течение шести лет он руководил строительством города, его улиц и площадей, водоснабжением, канализацией, школами и общественными парками. Он вложил в эту борьбу всю свою энергию…».

В первые годы своего пребывания в стране Певзнер жил в Тель- Авиве, где собрал небольшую научную библиотеку, которую перевёз в Хайфу в 1923 г. Впоследствии эти книги стали составной частью общественной библиотеки, носящей сегодня его имя, а собранная им коллекция древностей и живописи – Хайфского городского музея. Ш. Певзнер умер в 1930 г., в возрасте 51 года, и был похоронен на старом еврейском кладбище в Хайфе.

Здание «Бейт Певзнер» было снесено в 1958 г. во время подготовки к строительству городского театра. За год до этого в парке «Биньямин» была установлена в его честь мемориальая стела, находящаяся сегодня рядом с уже упомянутыми ранее кафе и эстрадой.

Ну а закончить этот материал я хочу следующей хайфской историей. Согласно рассказам старожилов города в палисаднике дома, находящегося рядом с парком, обитал… олень. Днем он скрывался в тени растущих там деревьев, а ночью выходил попастись в парк «Биньямин». При появлении же там людей он живо уносился в «свой» палисадник. Это его поведение даже отразилось в выражении, бытовавшем в Хайфе в 50-60-х гг. прошлого века: «Что ты мечешься, как олень в парке «Биньямин»?». На иврите это звучит: «Лама ата мистовев кмо цви бэ ган «Биньямин»? Попытайтесь, друзья, как-нибудь использовать это предложение в беседе с ивритоязычными старожилами Хайфы. И поверьте, что такая осведомленность о нравах города покажет им ваш высокий культурный уровень.