Наш активный корреспондент, заслуженный работник культуры Семен Житнигор вот уже пять лет успешно осваивает родину предков. На протяжении своей жизни он работал режиссером, поставил много спектаклей и концертов. Параллельно увлекался журналистикой, написал около 10 книг, посвященных, в основном, детям и юношеству, не забывая, при этом, и взрослую аудиторию. Семён Борисович приехал к нам в Хайфу из Одессы и теперь считает ее родным городом, хотя не забывает и Южную Пальмиру, так же, как и Баку – город, в котором он вырос и получил право на зрелость. Две его последние книги «Сказки бабули Зельды» (еврейские авторские сказки) и сборник фэнтези «Зеркало» изданы в Лондоне и переизданы в Одессе. На 16-м межнациональном конкурсе «Украинский язык – язык единения» «Сказки бабули Зельды» были удостоены почетного звания Лауреат. В разное время книги С. Житнигор были удостоены различных наград, а сам он является Академиком МАНВО (Лондон) и Украинской Академии Наук (Киев). Он и сейчас продолжает активно работать над новыми книгами. Лучше всего Семен Житнигор написал о себе сам в книге «Время Пародий». Это предисловие мы и предлагаем вам к прочтению.
О себе…
Не знаю, планировали отец с матерью мое появление на свет или нет, но появился я точно не вовремя. 25 апреля 1942 года в зыбучих песках Каратальского района Талды-Курганской области. Два звена фашистских «весельчаков» резвилось… Для начала, разбомбив харьковский поезд с беженцами, пробиравшийся в Среднюю Азию с громадными красными крестами на крыше, они на бреющем расстреляли женщин, стариков и детей, веером разбегавшихся куда глаза глядят. И в такой момент я уложил споткнувшуюся маму прямо меж рельсов среди гула, чада и пулеметного треска и самостоятельно вывалился из родительского лона, поражаясь тому шуму, который вызвало мое появление. Мир корчился, вопил и взрывался, а я спокойно орал во всю силу своих легких и произвел свое первое мочеиспускание на всю эту гитлеровскую свору. Даже знаменитое гестапо во главе с Мюллером, разведка Шеленберга и Абвер Канариса не смогли добиться от своих суперагентов сведений о моем месторождении. Доложить об этом фюреру они побоялись. Полтора года мытарств и, наконец, я доставил маму в приморский город Баку, в котором на радость жителям Азербайджана и прошли мои детство, юность и отрочество.
Моя мама была самой красивой женщиной в мире, красивой и очень контактной. У нее никогда не было врагов, кроме тех, конечно, которые были. Никто не видел ее слез, хотя отец вернулся с войны весь перекореженный, в шрамах, но зато с трофейной заводной машинкой-мотоциклистом для своего первенца. Кто мог подумать, что через 15 лет война его все же достанет и вернет назад, туда – во всенародную память… Отец никогда не унывал, ценил то, что даже такой – он видит небо и любит маму. Инвалид-сапожник и учительша жили на радость (а то и зависть) всем с праздниками, губной гармошкой и веселыми застольями всей фамилии Житнигор и обязательными женскими отклонениями в чужой род. Во главе стола всегда сидела моя бабушка Зельда, мудрая, теплая, белый пушистый одуванчик, собранный из морщинок и давший жизнь четырнадцати детям, девять из которых сгинули в тех самых сороковых… А мой отец Борис, которого боготворила вся семья за веселый и буйный нрав, был истинной душой компании. Улыбка не сходила с его лица до тех пор, пока он не скрывался в маленькой спаленке, где мама самостоятельно делала ему обезболивающий укол, а потом легко покачивала его в своих сильных руках, нашептывая слова, понятные только им двоим. Боль на время уходила, и они возвращались в зал-столовую. Мишпуха веселилась, сидя за скромным столом в центре нефтяного громко шевелящегося города, дыша коктейлем из запахов бензина, керосина, перегретого асфальта и лениво шевелящего мазутными подтеками Каспийского моря. Пили мало, пели много – лучшие советские песни, переходящие с киноэкрана прямо в их души.
С детства я мечтал сменить вылинявшие сатиновые трусы на настоящие брюки. Сейчас могу признаться! С трех лет я поменял много девочек. Одних любил я, другие любили меня. А брюки мне так и не купили. Только в 8 лет я, наконец, получил эту «мечту», опоясал их ремешком, надел новые сандалии, носки в полосочку и тенниску. Вышел на старую Первомайскую улицу и наповал сразил всех своих сверстников, а тем более сверстниц. Босоногих, в вылинявших платьицах. С течением времени я ностальгически их вспоминаю, просыпаясь от жалости к своему нынешнему возрасту… Да-а! Только много лет спустя и я, и девочки, поняли, что главное для жизни не брюки, а то, что в них ходит: отважное сердце, удача и умение найти в этой жизни самого себя. Мы жили тогда распахнуто, радостно, без особой зависти к окружающим, без этой отравляющей погони за выживанием любой ценой!
В 12 лет я уже точно знал, что стану сантехником, зубным врачом, регулировщиком или артистом! В крайнем случае моряком или продавцом пирожков с ливером. Вся наша улица состояла из частных дворов, старинных домов и узких коридорных квартир, так называемых «растворов». С 13-ти лет моя популярность дворового артиста начала заметно рости. Меня уже звали на торжества, чтобы я веселил соседей и их друзей. Я переодевался в женские (мамины) платья, красился, пудрился и выходил к гостям со своими импровизациями. А гости хохотали, аплодировали и награждали «вундеркинда» всякими вкусностями, которые всегда были кстати, и я тащил их домой своей младшей сестренке Маринке. Папе это не нравилось! Он считал всех артистов лодырями. Для мужчины главное – это иметь в руках ремесло, которое прокормит тебя и твою семью. «Лучше всего быть сапожником», – считал он. И когда отец узнал, что меня зачислили во вспомогательный актерский состав русского театра им. Самеда Вургуна, а потом еще по направлению я поступил в театральную студию-училище в Тбилиси, он просто отказался от меня. Приехав с мамой в столицу Грузии к родичам, которые жили в Азербайджанском районе Тбилиси на знаменитом Авлабаре, отец разыскал меня в «театралке», на уроке тогдашней (тогда еще только Тбилисской знаменитости) Арчила Гомиашвили, которого мы все обожали. Арчил Михайлович учил нас выразительному слову, и папа застал нас в момент, когда мы, здоровые парни, хором распевали пословицу. Он не выдержал этого позора и вечером гонялся за мной по авлабарской террасе с армейским ремнем в руках. Он был болен, слаб и еле бежал. Я спрыгнул вниз, на кучу мусора и убежал, сгорая от стыда. И только через несколько лет, когда я, вышел на сцену в роли Кочкарева (и Яичницы) в Гоголевской «Женитьбе», а в зале сидела вся наша родня, соседи и даже чужая публика, он впервые увидел, услышал и понял, что, наверное, не надо было мешать. Пусть будет, как будет! А баба Зельда, наш вечно седой одуванчик, вдруг развернулась к залу и неожиданно громко воскликнула: «А что вы думаете!? Это мой внук, Сеня!» И зал ее понял, улыбнулся и, добро посмеявшись, аплодировал ей – старой женщине, у которой из четырнадцати детей уже осталось четверо, но зато сколько внуков и внучек! Наверное, столько же, сколько у них. И горечи в жизни они, наверняка, повидали не меньше, но вот внука Сени – артиста у них точно не было! За это ей аплодировали еще больше.
Я родился на рельсах и, видимо, поэтому кочевал всю свою сознательно-бессознательную жизнь, уже со своей семьей, из края в край, с севера на юг, потом на запад, пока судьба не подружила нас с Одессой. Одесса оказалась для нас не мачехой, а всеобщей Мамой. С той поры мы часто стояли вместе с Дюком над городом, сидели вместе с Л. Утесовым на Дерибасовской, запросто ходили с Пушкиным по Пушкинской в поисках вечно исчезающей трости, покачивались на волнах Черного моря вместе с героями наших любимых писателей-одесситов, которых оказалась достаточно могучая кучка. И над всеми трагически застыла блистательная Вера Холодная, которая для всех сегодняшних одесситов такая же теплая, как и Бабель. Боже мой! Судьба Одессы – привлекать таланты и заставлять их сверкать в своей особой оправе.
Сейчас у меня самого дети, внуки… И, надеюсь, будут еще! Потому что земля круглая, солнце горячее, а мы – живые! И как любила петь моя баба Зельда: «Так будьте здоровы, живите богато, а мы уезжаем до дому, до хаты!»
Теперь и я Вам скажу… Таки будьте здоровыми, потому что это – богатство. И чтобы у Вас всегда было чем поддержать это самое богатство, а главное – любви Вам и побольше. Потому что без любви – на кой черт Вам все остальное?! Музыка!
Приглашаем на ежедневные экскурсии по Израилю и дни отдыха ПОДРОБНОСТИ
